Умненький тануки, который уже научился не удивляться факту, что японцы ухитряются назвать даже час, когда пойдет дождь (не с минутами, но если сказали: к девяти утра польет, ничего не попишешь), решил, что ну его на фиг, подниматься на двухтысячник Ишидзучи в ливень, туда можно слазать завтра, а сегодня спокойно обойти "подножные" храмы с 61-го по 64-й. Тем более, что на завтра как раз обещают "кумори" и до конца недели. ОК, так и поступаем, храмы близко относительно друг от друга, быстренько их обходим, они никакие, скучные (кроме одного - несколько неожиданное решение для Бентен и хондена, но потом все разъяснилось), остается 64-й, он по дороге в Сайджо, так что - ikimashou! И тут на подходе видим: нехилые красные тории, за ними нехилые каменные тории, а за ними в горы, где на склоне прилепилась явная джинджя, идут каменные ступени. Ну, для бешеной енотовидной собаки - семь верст не крюк! Правда, как выяснилось позже, не под дождем. Чем ближе, тем виднее надпись на узких белых полотнищах, которые как крепились при Тайра на бамбуковые шесты, так и крепятся. Надпись гласит, что здесь Ишидзучи-длжинджя. Тануки фигеет, бо на карте джинджя в другом месте. Опять же потом: их четыре, эта охраняет гору с севера.
И как-то многовато народа для паломников... но все в белом, даже надписи есть. Да и что делать паломникам в джинджя? Тануки идет. Народа все больше. Мимо по каменным ступеням с лихим гиканьем под барабанный бой и гудение в огромные морские раковины крепкие красивые мальчики весело проносят микоши. Тануки идет. Народ все прибавляется. Доходим собственно до. Там барабанный бой, танцы деревенских тетушек с колокольчиками, мелкий и несколько дяде изображают побеждение дракона (мелкий гораздо круче молотил в тайко, чем танцевал, ну да ладно). По ходу тануки выясняет, что в самурайских фильмах в сценах, когда загулявший в деревню без цели ронин или с целью и самурай оказываются на деревенских праздниках, их хватают и волокут в общий круг, ничего не придумано. Тануки едва успел заметить, куда закинули снятый с него рюкзак, и там уже сидел весьма толстый товарищ в придворном костюме и сторожил чужую собственность.
Тут - опять же под барабан и гиканье мальчики, которые успели сбегать к реке, приволокли микоши обратно и затащили в первый зал. Тут надо было поднырнуть под микоши, как в игре в "ручеек", только всем скопом, а не по очереди, а парни еще и мешали это сделать. Но тануки ловкий зверек. Потом эти гарны хлопцы попытались заволочь микоши на алтарное возвышение. Фигу - подручные камисама их вытолкали вместе с микоши. Парни взяли разбег аж со двора... в общем, на третий раз удалось, и камисама украсил микоши веточками сакаки и апельсинами, и все перешли к угощениям.
Тут тануки все-таки экспроприировал обратно свой чумадан, попутно объяснив нескольким любознательным, что "Рошия дес, Рошия мадэ, хонто" и "хачи-джю-хачи о-Шикоку кайтен", и выскочил во двор. Но тут его перехватил необъятная пожилая мико, которая поднесла в чашечке-лепесточке местный сакэ, который делают только на этой горе. Тануки вылакал под общий восторг, а потом вылакал другого, а потом и эх, раз, еще раз... (И правильно сделал, потом 10 км пёр под дождем, как танк)
Потом он все-таки сбежал, но решил перересидеть часть дождя в нижнем храме... где тусовалась еще большая толпа, а какая-то бабка (моя рыдает от деревенского устного телеграфа), размахивая палкой, заорала: "Эй, Россия, иди сюда, отдохни!".